Старинная фотография

Господи, дай нам сил весь долгий день, пока не удлинятся тени, и не наступит вечер…и не затихнет мир, и не уляжется суета бытия, и не будет завершена наша дневная работа. 

Тогда в милости Твоей неизреченной ниспошли нам долгожданный мир, священный покой и святое отдохновение. 

Аминь.

                                                                                                                            Молитва кардинала Джона Генри Ньюмена

Лилия. Манящая тайна. Когда я думаю о ней, я вижу другое ее лицо, но я слышу шелест темного платья и ощущаю легкий запах горьковатых дорогих духов.

Я посвящаю этот рассказ всем ушедшим родным каждого, кто читает меня теперь.
(Сохранена дата рождения, и история передана так, как была мною услышана, но имена и фамилии всех героев повествования изменены). 

1949 год.

Молодой мужчина приехал в маленький городок и подошел к одному дому. Там горел свет.

Он стоял и смотрел на этот дом. Из дома вышла женщина в платке, на лицо- крестьянка, из простых.
-Ты чего тут стоишь?- она его заприметила.
-Кто жил прежде в этом доме?- он ее спросил.
-Здесь жила вельяминовская попадья.
-Я...сын этой попадьи.
Он обнял старую липу и заплакал....
Женщина его пожалела, пригласила пройти в дом, но тот отказался.
-Спасибо, я просто тут постою....
Тогда он приезжал на свои родные места.

2019 год, февраль.

Зима. Вечереет, хлопьями падает снег.

Мы идем по перрону с моей знакомой, и вот уже- по заснеженной тропинке.

Вдали показался старый дом. Здесь когда-то жили ее прародители.

Мы поднимаемся наверх по скрипучей лестнице, она достает ключ, и ключ падает (хорошая примета).

Как будто там нас кто-то ждет.

Дубовая дверь протяжно вздохнула (быть может, ее не открывали десяток лет)- и поддалась.

Мы шагнули во тьму.

Аромат старых разбросанных вещей тепло и уютно обнял нас.

-Я не была в этом доме так давно…..тут такая пыль, Вы уж простите,- сказала она, зажигая свет,- здесь жила моя бабушка, дочь Лилии и отца Иоанна.

В этом старом доме было много изящества.

Она пригласила меня пройти в одну из комнат.

Переступив через порог, я застыла на месте, не в силах отвести глаз от увиденного!

На стене висела большая фотография- портрет моей знакомой.

По спине пробежал холодок. В этом портрете было нечто, что заставило меня в ту же долю секунды изумленно перевести свой взгляд на лицо моей спутницы- и вновь к портрету. И не поверить….

Это была большая фотография дореволюционного времени, на которой красивым старинным почерком было выгравировано золотом: *Лiлия Введенская, 23 марта 1897, Cabinet Portrait*

Я снова оглянулась.

Лилия Введенская- из плоти и крови- ожившая фотография- стояла передо мной и смотрела на меня.

-Это Вы?

Она загадочно улыбнулась и покачала головой.

-Это моя прабабушка. Она была благородных кровей.

Лилия…

Лицо ее было словно олицетворением аристократизма.

На фото Лилия- еще гимназистка с темными длинными косами, в черном старинном платье с белым кружевным воротничком. Лицо ее было нежным, задумчивым и немного отстраненным, слегка властным, но с тонкой грустью и невероятной красотой. 

Да, где-то Вы, тихий маленький уездный городок и славные гимнастические времена. 

 

 

Их внешнее сходство было таким, мой дорогой читатель, что и говорить страшно. Казалось, их в комнате две.

Когда мы, наконец,  удобно устроились на мягком диванчике, она начала свой рассказ.

-Это мама моей бабушки. Она была той, которую я люблю всем сердцем своим, хотя и не видела ее никогда.

Однажды какая-то знакомая взяла ее ладонь, долго смотрела- и вдруг по ее лицу пробежала тень. *Беда случится*,- сказала она.  *Да … Я всё привыкла встречать со спокойным лицом – и хорошее, и плохое …*, - грустно проговорила Лилия.

Гадалка предсказала ей раннюю смерть.

История Лилии грустна и романтична.

Она была намного моложе своего мужа и красивее его. Она была очень, очень молодой, когда ее выдали замуж.

Но была ли у них с самого начала настоящая, сильная любовь? Или сговор родителей, или необходимость, диктованная сложным предреволюционным временем? Кто теперь знает об этом. Лилию выдали замуж насильно. А в те времена ее безумно любил один офицер.

Для того, чтобы получить сан священника, будущий отец Иоанн должен был жениться.

После их венчания, в храме Рождества Богородицы, 2 октября он получил церковный сан, а впоследствии стал протоиереем.
Ей было нелегко выйти за нелюбимого.

После свадьбы она запиралась в свою комнату на все замки, заворачивалась в толстую ткань, перевязывалась бечевкой и грозила священнику, что если тот ее тронет, она убьет себя или его. Таков был ее характер. Говорили, что она была до того бесстрашная, что и с чертом стала бы ругаться!

Но стерпится- слюбится. Шло время. Священник оказался очень добрым человеком, он понимал ее, он жалел ее и очень любил (такая юная красавица ему досталась!)….и он сумел сделать так, что она ответила на его чувство. Тот офицер исчез из ее жизни и, как говорили слухи, впоследствии погиб молодым.

Лилия поняла, что любит своего мужа.

У них родились дети, но выжили из этих детей только трое. Два брата и сестра, и эта сестра- моя бабушка. Та троица,- как всегда говорила она. Остальные умершие маленькие дети были похоронены в с. Вельяминово у церкви.

Отец Иоанн был репрессирован *в плановом порядке* в 1930 г. Его заранее предупредили, что придут за ним. Он терпеливо ждал, готовился к дню ареста, не прятался. Приводил в порядок дела, бумаги церкви.

За ним приехали и забрали на санях (или подводе на лошадях). Прихожане на другой день, как увезли батюшку в город, отправились просить за него. Тогда казалось, что это должно помочь. Они убеждали, что их батюшка очень справедливый, денег церковных не присваивает, очень скромный, и у него большая семья. Но батюшка остался сидеть.

Первоначально о. Иоанн был сослан на 5 лет в Свирлаг (Ладожское озеро). В тюрьме он перенёс тиф, полуживой с кладбища был отправлен в госпиталь Орловского централа, затем переведён в ГУЛАГ в Коми (за Котласом), строил Свирстрой ГЭС, к счастью, жил в отдельном бараке со священниками и другой интеллигенцией. Это и сохранило ему жизнь.

Вернулся о. Иоанн из лагерей в начале 1935 г.

Первым его встретил младший сын Алексей.

Они пошли на станцию встречать отца втроём, все три его ребёнка (старшая, моя бабушка, ответственная за остальных – Лина, и два поменьше – черноглазый и черноволосый Юра и светловолосый зеленоглазый Леша). Лешу отец еще не видел, т.к. в эти годы сидел.

Леша отделился от остальных и пошёл своим, коротким путём. Он первым вышел к поезду, и отец его  увидел первым из своих детей, потом подошли остальные. Бабушка всегда рассказывала этот эпизод, сдерживая слезы.

Маленький Леша, никогда не видевший отца, и отец, никогда не видевший этого своего сына, сразу узнали друг друга.

Лилия жила нелегко.

Будучи женой священника, матерью детей, она работала много и тяжело. Она была медиком и помогала людям.

В 30-е годы о. Иоанна посадили в тюрьму за служение Богу. Леша тогда учился в школе, Лину и Юру отправили в Симферополь к Введенским-старшим.

Выйдя из сталинских лагерей, священник служил в местечке Грудиновка в церкви Рождества Богородицы.

Позже он купил домик на хуторке, там они жили с женой перед войной 1941-45 гг.

Из воспоминаний бабушки:

*В войну Белоруссия была под немцами. Отца отправили угонять скот от немцев под Гомелем, его встретили немцы, отобрали скот и забрали в лагерь, где держали голодным две недели, затем заключённых выгнали в лес, истощённых и малоподвижных (1941г). Отец с другим мужчиной пошли пешком на город Быхов и вышли в лесу на целую брошенную машину с сыром. Его спутник – мужчина погиб, т.к. ел и не мог остановиться. Отец пошёл дальше один и снова попал к немцам, которые его отпустили, и отец дошёл до матери на хуторок в с. Грудиновка. Дома он откормился, так как у мамы были запасы, и, несмотря на военное время, в доме были спирт, сухари, картофель.

О. Иоанн дальше служил в церкви в бывшей усадьбе Толстых в могилёвской области, у Днепра, между Старым Быховым и Могилёвым. Жил он там же с женой Лилией, но в это время партизаны начали убивать священников. Написали донос и на о. Иоанна, что у батюшки есть корова, поросёнок и ружьё. Добрые люди предупредили батюшку об опасности, и он с Лилией ночью рожью ушли в г. Быхов к местному священнику и стали тайно жить в сторожке. Но и сюда добрались, донесли снова о его месте пребывания.*

Страшная история гибели Лилии Введенской (из рассказа моей бабушки):

*В ту ночь отец и мать пошли по дороге, за ними шли партизаны. Стреляли в отца, но убили его жену Лилию. Отец Иоанн при этом потерял сознание, что, видимо, спасло ему жизнь. Затем он похоронил свою верную и несчастную жену.

В Быхове в местечке Грудиновка была  похоронена убиенная Лилия Введенская.

В 1945 г. отец Иоанн служил протоиереем - настоятелем Св. Троицкой Церкви г. Старый Быхов Могилёвского благочиния и области, прослужив до 1949 г.

Пребывание в сталинских лагерях очень подорвало его: и здоровье, и силу духа.*

Протоиерей, мой прадедушка, муж Лилии, умер в возрасте 58 лет на руках у своих детей – дочери Лины и сына Алексея. Это был 1949 год. Осень тогда была долгой и тёплой.

Леша приехал в это время к своей сестре, не зная ни о чём. Подходя к дому, он увидел выбегающую ему навстречу Лину: *Секунду назад умер папа*. Леша вошел и обнял его (ещё теплого), и начал с ним на руках сползать вниз. Он потерял сознание. Позже в 1949 году Алексей ездил к старому дому, где когда-то жила *вельяминовская попадья*.

Все, что я теперь хочу- это установить точный год ее гибели. Я собираю архив записей историй своих родных.

Выслушав ее рассказ, мне хочется спросить у неба. Ну почему, почему эти высокие души прожили такую кошмарную жизнь? Ну почему им достались такие времена….

-Я обещаю, что мы с Вами восстановим, когда и как случилась ее смерть.

Перед нами карта девы Дух Мастера (Госпожа Гэн Чэнь, столп Высшего класса). *Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет! * В ее карте (вообще) 3 Высших столпа. Это карта очень культурного человека, сильного духом, гордого, очень порядочного (с двумя прямыми чиновниками). Столп года и месяца раннего неба находятся в обратном отклике, поэтому первая любовь ее жизни (Тин- офицер) оказалась разбитой (рядом стоящая Квей), поэтому родители пошли наперекор ее воле (ранение чиновника во дворце родственников в разрушении), выдав замуж не по любви (столкнувшиеся персики). Ее дворец брака терпит повреждение с обоих сторон, откуда и начинаются страшные события для ее мужа- тюрьма, удары, гонения, несчастья…Чиновник часа (супруг) стоит на качающихся *могильных* холмах- это признак не только того, что он- духовная особа с очень добропорядочными личными качествами, но и признак его заключения (судьба узника)+ вероятность  смертности ее детей и мистические случаи, которые будут дальше происходить в ее роду.

У нее нет старости, т.к. день (средние годы жизни) и час (поздние годы жизни) повреждены из-за могилы в часе, а Тин-огонь станет той самой роковой властью, которая откроет в средние годы ее жизни эту могилу для Госпожи Гэн. Столп Тин Чоу в БаЦзы может представлять киллера, охотничье ружье или выстрел.

У нее есть дар исцелять болезни другим людям (Мао).

Ее карта будет менять благоприятные и зловещие элементы такт от такта.  Но ее правнучку интересует ее погибель.

Во время исследуемого события Госпожа Гэн Чэнь уже вступила во влияние периода У Шэнь, который опрокинет с ног на голову ее столп дня.

Год ее смерти: это 1942 Рэн У, точный месяц ее смерти- июнь 1942 Бин У. 
В 1942 году происходит слияние Рэн (ее самовыражения) и стихии власти. Месяц Бин У перемешивает чиновников в небе- и убийцы (усилившиеся огни наказания на фоне периода обратного отклика У Шэнь и Гэн Чэнь) жестоко расплавят ее металл (ее желание Рэн встречает сопротивление огня Бин- огненного убийцы на своем двойном овечьем ноже).

И произошло следующее: в ту ночь к дому священника подошли *красные* или большевики/партизаны (огонь). Они были вооружены. Она набросилась на одного из них (в ее раннем небе есть противостояние- Квей- стихии власти Тин), после чего они с мужем, скорее всего, побежали прятаться в доме (повреждение в раннем небе Чэнь и Чоу, как ресурсы, дом, а могилы обозначают *прятать*), но стены дома не укрыли их. *Красные* окружили их дом, стали пугать, угрожать, требовать деньги. Их вытолкали из дома силой и погнали к церкви. На полпути из ружья выстрелили и ранили ее, услышав выстрел, она оборачивается и….о, благородная дева….она закрывает собой от повторной череды выстрелов своего мужа, падая на него и заслоняя его от смерти. 
Так он и пролежал на мокрой траве до утра, придя в себя, лишь когда рассвело.

Ее уже не удалось спасти.

 

 

Ее живая копия продолжает рассказ:

-Много было мистического, связанного с моей семьей, с моими родными.

Однажды я пошла в церковь- поставить свечу за упокой Лилии, и когда свеча зажглась, я как будто услышала ее голос: *Я ждала, девочка, когда ты ко мне придешь*.
А еще, бабушка была еще жива, я как-то подумала о том, как бы мне хотелось, чтобы Лилия  знала, что люблю ее...

Ответом мне был сон в ту же ночь. 
Снится мне, будто у нас какой-то праздник, то ли у меня день рождения, то ли еще какой-то, но праздник мой. И бабушка моя говорит- *я хотела тебе сделать подарок*. Она открывает в коридоре дверь- и....входит Лилия. Вот такая, какой я ее себе представляю- в легком шелестящем темном платье, о, этот ее мягкий аромат горьковатых дорогих духов.

Я и она просто обнимаем сразу друг друга- без слов. И стоим в этих объятиях обе- и плачем. Просто стоим, обнимая друг друга- я и она- и плачем, в любви невозможной, и не можем друг от друга оторваться. Сколько времени прошло? минута? вечность?

А потом она мягко отстранила себя от меня- и...ушла в открытую дверь.